Случайная прохожая заставила лизать пизду

День мебельщика в нашем цеху всегда отмечают бурно и с обильными водочными возлияниями. Начальник устраивает негласный выходной, но с обязательным требованием явиться на работу, чтобы основательно надраться. Бухают все - от новичка до пенсионера. Мы весь год вкалываем, потому бухаем, как последний день живём. Как говорится, жрём всё, что горит. Возвращаться в сопли с работы очень тяжело, ибо таксисты брать фонящий перегаром груз отказываются, на четвереньках ползти домой сложно, а менты могут быстро упаковать в бобик, если увидят на улице шатающееся существо. У каждого сотрудника нашей подпольной мебельной фабрики имеется хитрость, как победить опьянение. Хитрецы пьют лекарства, дураки пьют подсолнечное масло, самые прожжённые алкоголики запасаются средствами для хорошей свариваемости пищи. Правило одно: кто хорошо закусывает, тот дольше остаётся в сознании. Выжить под душевную болтовню, популярные песни и музыку, льющуюся из мощных колонок это главная задача для всех присутствующих. Интересно знать почему? У директора своеобразное чувство юмора – последнему выживающему он выписывает внеплановую премию в размере зарплаты. Мотивация для гулек имеется, потому народ заливает глотки до состояния неадекватности.

В тот день меня отключило после секса с бухгалтером Любочкой. Это крупная дама среднего возраста. С огромными титьками и шикарной задницей. Мы заперлись в тесной комнатушке, где нередко накатывали столяры. Массивное тело счетовода рухнуло на меня всей тушей, вдавливая голову в стенку. Не спас даже мягкий диван, который жалостно захрустел под нами.

- Толик, я в дрова!
- Люба, такая же херня. Делай, всё что хочешь.
- А хочешь, пососу твою заготовку?
- Шикарный выбор. Только не кусайся.
Толстушка отодвинула телеса, чтобы подобраться к кончику. Её вымя провисло, оттягивая неуместно остававшийся свитер. Брюхо тоже оттянуло ткань, позволяя додуматься, почему зрелая грамотейка не спешит раздеваться, как красотки из эротических фильмов. Жирные прелести ниже пояса она скрывала под просторной юбкой, а её тяжёлые ноги едва помещались в закрытых туфлях. Минет взрослой тётки, которая меня старше на 10 лет это нормально, когда целыми днями пропадаешь на работе, стремясь заработать лишнюю копеечку. Связанный узлом хвост из волос украшал голову Любы, которая чем-то напоминала японскую гейшу. Вот только я пьяный трудяга, а не самурай. Потому без почтения ухватил даму за уши и начал притягивать к кормушке, сопровождая отсос захмелевшей бляди разными грязными словечками.

- Хлебать мой суп. Сейчас из краника кефир брызнет.
- М…м…ммммм…
- Строчи-строчи, Анка пулемётчица.
- Ф…ф…ффффф…
- Любишь сосать, люби и глотать.
- О…о…ооооо…
- Не нравится сладкий леденец? Садись сверху – прокачу на одноглазом конке горбунке.
- По морде бы тебе вмазать за такое обращение, Толя.
- Да нормально. Ух, какая у тебя широкая манда – мои яйца туда, кажется, провалились.
- Да ты еще не попал, пьянчужка. Вот сюда нужно вводить.
- Ох, здесь тёпленько. Приютишь пожить моего циклопа?
- Побереги силы, а то корешок твой быстро сок пустит.

Люба плавно подымалась вверх и тяжело опускалась. Её солидная срака с гулом шлёпала по передку. Руками сисяхи бухгалтерша разрешала мять только под свитером, словно это бронь, которую нельзя снимать даже в порыве страсти. Пока мы перчились, в цехе уже многие были готовые к погребению, то есть мертвецки пьяные спали по углам. После эякуляции меня моментально развезло, будто манда экономиста изнутри была вымазана перцовкой. Кстати, кончил я в крепкий женский кулак, мощно схвативший за залупу. Было неожиданно, ведь второй кулак сдавил яйца. Люба держала меня, что называется, крепкой хваткой, а семяизвержение оттого получилось слабеньким. Хотя я грешу на избыток спиртных напитков в крови моего тела. Выжрав еще немало водки, я решил попрощаться с храпящими и сидевшими за душевной беседой ребятами. Меня швыряло по сторонам, но на счастье квартира находилась неподалёку. На улице уже изрядно потеплело, поэтому не боялся упасть на сырую землю или выспаться посреди поля, где уже не первый год росла дикая трава.

На самом краю промышленной зоны меня развезло. Ноги подкосились, ватные мозги не соображали, куда двинуть далее. В глазах плыло.

- Эй, мужик, тебе плохо? – обратился женский голос.
- Мне заебись. С днём мебельщика, красавица! – выдавил я заплетающимся языком ответную фразу.
- О, да ты в хлам. Куда путь держишь, алкаш?
- Почему сразу алкаш? Я трудяга.
- Лыка не вяжешь. Под себя не нассал?
- Я сухой. Ты чего наезжаешь, подруга?
- Настроение поганое перед месячными и не трахалась давно.
- Я только вдул Любке бухгалтерше. Но если потерпишь полчаса, мой орган к твоим услугам.
- Болтливый кобель, вот я тебе сейчас устрою головомойку.

Тяжёлая женская рука пихнула меня в плечо, после чего я оказался в горизонтальном положении. Глаза смотрели в небо, которое кружилось, будто находился внутри пикирующего вертолёта. Волосатая рыжая шмонька оказалась на лице. Волосы усевшейся дамочки были жёсткими, неприятно пахли и росли во всех направлениях. Их часть угодила мне в рот, когда начал жадно глотать воздух, несколько волосков попали в ноздри, спровоцировав чихание. На губах растительность оставила опекающий след, который мгновенно был уничтожен влажными выделениями промежности. Носу посчастливилось оказаться в заднице. Я, будучи бухим в котлету, почему-то вспомнил поговорку: «Не суй свой нос, куда не следует». Она приобрела двоякий смысл.

- Стерва, да ты же меня задушишь! – заорал я громко, что было мощи.
- Лижи мне пизду, бухарь, - послышался сверху смеющийся голос мучительницы.
- Твой день 8 марта, шлюха.
- Не зли меня, иначе нацежу в рот мочи и калом измажу.
- Какого хрена тут происходит?
- Шлифуй пилотку, лизун! Быстрее освободишься.

Выбора не оставалось. Руки не повиновались разуму. Потому пришлось работать шершавым языком в хлюпающей норе, доступ к которой преграждал рыжий лес. Щель имела дурной запах, а на вкус сложно передать, какое мерзкое оставалось послевкусие. Мытье пизды незнакомки вызвало рвотный позыв, благодаря которому я выблевал на асфальт всё содержимое желудка. Налётчица успела отпрыгнуть, когда начались горловые спазмы, и даже перевернула меня.

- Не захлебнись, бухарь.
- Бэээээ…
- Алкаш, что с тебя взять кроме члена?!
- Вэээээ…
- Ссать что-то захотелось. Надо бы тебе рот прополоскать.

«Золотой дождь» на лицо действовал отрезвляюще, хотя выпиваемый продукт не радовал вкусом. Это как тёплое пиво, которое после долгого стояния на солнце забродило и утратило газики. Незнакомка выссалась, да еще жопой издала характерные звуки, напугав меня возможными последствиями недержания. К моему счастью, на лицо больше ничего не упало, а довольная сучка достала из сумочки трусы, которые намеревалась натянуть после измывательства. Она нагнулась раком, продевая одну ногу. Я резко схватил дрянь за опорную лодыжку, и она шмякнулась в траву. Бойкая баба чертыхалась, но навалившиеся 85 кг лишили её подвижности. Ссыкуха заткнулась и с замиранием сердца ждала развязки. Подтянувшись, надавил ей на сиськи грудью, а руку запустил в мотню, где таилась рожа лобковой махры.

- Ты что делаешь, мудак? – заорала тварь.
- Отодрать тебя собираюсь.
- Только попробуй – яйца отгрызу.
- Ха-ха, тебе их не в рот собираюсь пихать.
- Помогите, насилуют.
- Шмара ты подзаборная. Если менты приедут сюда и увидят твою мочу на моей роже, загремишь в кутузку за хулиганство. А я потом узнаю твои данные, наведаюсь домой с мужиками и устрою такую содомию, что ссаться под себя будешь и эхо в жопе будет свистеть.

Моя синяя дыня извергала отвратительный перегар. Но член встал, несмотря на недавние поползновения с Любовью Николаевной. В сравнении с бухгалтершей крашеная блондинка была намного изящнее. Маленькие сиськи помещались в кулаке, задница как два кокоса, ноги не кривые, как доски в старом заборе. Трепыхаться прошмандовка прекратила, когда повалил лицом в траву и задрал юбку. Срака горела от грубых хватов рук. Сверху писька смотрелась вполне аппетитно, ведь весь лобковый кущ оказался снизу. Влагалище имело приятный розоватый оттенок, ставший ориентиром для введения задеревеневшего вертела. Стоило залупе нырнуть в дырку, как бабские дёрганья прекратились. Обидчица не хныкала, только материлась хлеще бывалого сапожника с исколотыми пальцами. Я же трахал сзади, задувая стоячий корнеплод по самые шары. Внутри манды разгорелось адское пекло от трения. Ядра между ног так набухли, что могли взорваться от любого неловкого движения. Гладкая мускулатура долго скользила в трещине, нашампуривая мягкую плоть.

- Эй, извращенка. Чего молчишь – не сдохла? – язвительно рявкнул на ухо бабе.
- Пошёл ты лесом, ушлёпок! – обиженно процедило оттраханное создание.
- Кто тебя заставлял измываться над налакавшимся мужиком?
- Захотелось выпустить пар.
- Я чем тебя обидел, подруга?
- Ты педрило попался под горячую руку.
- Оставлю в тебе армию головастиков, чтобы меньше хотелось вытворять гадости.
- Только попробуй, идиотище.

Я кончил в траву, а сперму для надёжности растёр по земле подошвой. Цыпочка с натёртыми коленками вернула трусы на своё законное место. Бежать с места надругательства не собиралась, чувствуя за собой вину, как нашкодивший кот. Баба она оказалась неплохая, даже до дома предложила провести, взяв обещание, что больше не стану её пороть. Очищенный желудок позволил мозгам быстрее восстановиться после пьянки. Честно признаться, шаболда была среднего сорта, но пары алкоголя делали её красоткой. Никаких заявлений в полицию она не направляла, так как прискорбно начавшийся роман получил интимное продолжение у меня в квартире. А спустя пару дней выяснилось, что у меня пропало золотое кольцо, дорогие настенные часы и все наличные средства, находившиеся в тумбочке. Жизнь, однако, суровая штука, но думаю, что эту бабу еще не раз выебут за плохие поступки.